Нескучный Букер. Шокирующий Пулитцер

16 апреля состоялось вручение очередного Пулитцера, то есть Пулитцеровской премии, которая присуждается в жанре журналистики и литературы. Мы решили воспользоваться этим поводом, чтобы рассказать немного о том, почему литературные премии — это совсем нестрашно и даже полезно для тех, кто опять не знает, что почитать.

Пулитцеровская премия — одна из двух самых престижных премий по литературе. Вторая — это Букер, то есть Букеровская премия. Существует также Нобелевская премия по литературе, но она присуждается по совокупности заслуг, а не за отдельное произведение.

Обычного читателя слова «Букер» и «Пулитцер» чертовски пугают. Представляется что-то толсто-неподъемное и неудобоваримое, вроде «Улисса» Джойса, которого на всей планете из живущих осилило человек 10 и те до сих пор икают. Или «Войны и мира» Толстого, которую большая часть читателей, вынужденных делать это в рамках школьной программы, читало через пень-колоду, в ужасе пролистывая размышления про дуб и небо Аустерлица.

Но на самом деле не так все страшно. Покопавшись в лауреатах и номинантах Букера и Пулитцера, вы можете найти немало увлекательных книг.

Впрочем, мы это уже сделали за вас.

Энтони Дорр «Весь невидимый нам свет», Пулитцеровская премия 2015 год

О чем: о девочке, бегущей из оккупированного Парижа, и немецком солдате.

Талантливый немецкий мальчик Вернер живет в депрессивном городке и воспитывается в приюте. У него два варианта: работа на шахте или гитлерюгенд. Мари-Лора живет в Париже, она ослепла еще в детстве. Война для нее трагедия вдвойне, ведь в родном городе она научилась ориентироваться, а теперь ее мир разрушен. Вместе с отцом они бегут из Парижа, прихватив с собой бриллиант под названием Море Огня, который хранился в музее, где работал отец. Однажды пути Вернера и Мари-Лоры пересекутся в маленьком городке Сен-Мало на Севере Франции.

«Как мы называем видимый свет? Мы называем его цветами. Однако электромагнитный спектр начинается от ноля и продолжается до бесконечности, так что на самом деле, дети, количественно весь свет — невидимый».

Антония Байетт «Обладать», Букеровская премия 1990 год

О чем: о любви поэта и литературной загадке.

Однажды ничем не примечательный молодой ученый, занимающийся творчеством известного поэта викторианской эпохи Рандольфа Генри Падуба, нашел в архиве черновики письма поэта к некой женщине. По самому ему непонятной причине он эти черновики украл. Он хотел обладать этой тайной в одиночку, но потянул за ниточку, и ситуация вышла из-под контроля. Параллельно развивается история любви поэта, о которой не было известно широкой публике. Роман уникален тем, что в него включены отрывки произведений Пабуда и Кристабель Ла Мотт, который написаны самой Байетт.

«Бывает чтение по обязанности, когда знакомый уже текст раскладывают на части, препарируют, – и тогда в ночной тишине призрачно раздаются странно-мерные шорохи, под которые роится серый научный счёт глаголов и существительных, но зато не расслышать голосов, поющих о яблочном злате. Другое, слишком личное чтение происходит, когда читатель хочет найти у автора нечто созвучное своему настроению: исполненный любви, или отвращения, или страха, он рыскает по страницам в поисках любви, отвращения, страха. Бывает иногда – поверьте опыту! – и вовсе обезличенное чтение: душа видит только, как строки бегут всё дальше и дальше, душа слышит лишь один монотонный мотив…»

Джеффри Евгенидис «Средний пол», Пулитцеровская премия 2003

О чем: семейная сага о семье понтийских греков, перебравшихся в Америку

В 1922 году судьба освободительной войны в Турции была решена. Это стало трагедией для понтийских греков, которые были вынуждены бежать с пылающего побережья Эгейского моря. Уже в Америке в семье родилась девочка (или не девочка) Каллиопа. Ее бабушка и дедушка, бежавшие из Греции, были родными братом и сестрой, которые скрыли этот факт. По крайней мере, бабушка считала, что дело в этом. А вообще во всем, конечно, виноваты турки (невзирая на серьезность темы, местами это очень смешной роман).

«Говорил ли я, что летом улицы Смирны были уставлены корзинами с лепестками роз? Упоминал ли я, что все жители этого города владели французским, итальянским, греческим, турецким, английским и голландским языками? А рассказывал ли я о знаменитых смоквах, которые доставляли сюда караванами верблюдов и выбрасывали прямо на землю, так что женщины втаптывали их в соленую воду, а дети садились на эти кучи, чтобы справить нужду? А упоминал ли я о том, что зловоние смешивалось с куда как более приятными ароматами миндаля, мимозы, лавра и персика и что на Марди Гра все надевали маски и устраивали изысканные обеды на палубах фрегатов? Я хочу напомнить обо всем этом, потому что все это происходило в городе, не принадлежавшем ни одной стране, так как он объединял в себе все страны, а также потому, что, если вы отправитесь туда сейчас, то увидите лишь современные небоскребы, безликие бульвары, огромные фабрики с потогонной системой труда, штаб НАТО и надпись, гласящую «Измир»…»

Донна Тартт «Щегол», Пулитцеровская премия 2014 год

О чем: о том, что жизнь коротка, а искусство вечно.

13-летний Тео во время теракта в музее теряет мать. Среди разрухи и изувеченных тел разбросаны шедевры искусства. Вняв словам умирающего старика, Тео, сам не понимая зачем, берет картину Фабрициуса «Щегол». У этого художника сохранилось всего несколько картин, а сам он погиб при взрыве арсенала. И это не случайно, в этой книге нет случайностей, здесь все связано. И картина будет с Тео долгие годы.

Ars longa, vita brevis. Из-за своей детской травмы, Тео воспринимает жизнь сквозь призму её быстротечности и смерти. Природа всегда выигрывает. И только искусство вечно. Если ты не можешь создать что-то свое, помоги сохранить созданное другими или хотя бы просто люби.

«И в разгар нашего умирания, когда мы проклевываемся из почвы и в этой же почве бесславно исчезаем, какой же это почет, какой триумф — любить то, над чем Смерть не властна. Не только катастрофы и забвение следовали за этой картиной сквозь века — но и любовь. И пока она бессмертна (а она бессмертна), есть и во мне крохотная, яркая частица этого бессмертия».

Маргарет Этвуд «Слепой убийца», Букеровская премия, 2000 год

О чем: о тайне, которая на самом деле очень проста

Если попытаться пересказать эту историю в двух словах, она получится очень простой, да так оно и есть. Но автор подает ее читателю, как слоеный пирог. И разобраться, из чего он сделан, можно только в конце. Сначала повествование кажется сумбурным: история какой-то старушки, история какого-то семейства промышленников смешивается с фантастической историей, которую мужчина рассказывает женщине. Но все эти люди связаны между собой, а главная загадка в том, кто рассказывает историю Слепого Убийцы.

«Почему нам так хочется себя увековечить? Даже при жизни. Подтвердить свое существование – точно собаки, что метят пожарный кран. Мы выставляем напоказ фотографии в рамках, дипломы, столовое серебро; вышиваем монограммы на белье, вырезаем на деревьях имена, выцарапываем их в туалетах на стене. И все по одной причине. На что мы надеемся? На аплодисменты, зависть, уважение? Или просто на внимание – хоть какое-нибудь? Мы хотим по крайней мере свидетеля. Мысль о том, что когда-нибудь наш голос перегоревшим радиоприемником замолкнет навсегда, невыносима».

Хилари Мэнтел «Волчий зал», Букеровская премия 2012 год

О чем: о скандальных временах Генриха VIII.

Кто не знает хоть что-нибудь об английском короле Генрихе VIII? Все знают о его шести женах, скандальном разводе с первой, для чего специально была создана англиканская церковь, о казнях Анны Болейн и Екатерины Говард, разорении монастырей и прочих безобразиях. Но в центре этой истории не Генрих, а его советник Томас Кромвель, стоявший за многими решениями короля.

«Очень разумно составлять планы на полгода, на год вперед, но грош им цена, если у тебя нет планов на завтрашний день.»

«Ложь не перестает быть ложью из-за того, что ей тысяча лет».

Кадзуо Исигуро «Остаток дня», Букеровская премия 1989 год

О чем: самый английский роман, но написанный японцем.

Вы никогда не пытались представить себе работу дворецкого/горничной/лакея в большой британской усадьбе, когда люди не имели, по сути, собственной жизни? Смыслом их жизни было обеспечение комфорта других людей ежедневно и ежечасно. Для многих эти должности были наследственными. Таков и Стивенс, дворецкий, всю жизнь служивший лорду Дарлингтону. Он вспоминает минувшие дни во время поездки на встречу с бывшей экономкой лорда, мисс Кентон.

«Согласен, и я, и вы – далеко не первой молодости, но нужно глядеть вперед. – Именно тут он, по-моему, и сказал: – Нужно радоваться жизни. Вечер – лучшее время суток. Кончился долгий рабочий день, можно отдыхать и радоваться жизни. Вот как я на это гляжу. Да вы любого спросите – услышите то же самое. Вечер – лучшее время суток.»