Новые времена

По сути дела, первыми, кто обратил на это внимание, стали аналитики рынка и социума, которые на рубеже 2003-2004 годов подметили довольно неожиданную тенденцию. В рекламе сотовых телефонов при нахваливании товара все чаще и чаще стали прибегать к терминам и речевым оборотам, обычно свойственным автомобильной индустрии.

Когда же выявленный факт начали исследовать чуть более тщательно, то выяснилось, что в некоторых социальных слоях – особенно среди молодежи – мобильные телефоны уже начали постепенно занимать то место, которое прежде отводилось автомобилям.

Иначе говоря, в современном человеческом обществе (нравится это кому-то или нет) люди давно привыкли позиционировать и определять себя с помощью вещей: одежды и обуви, аксессуаров и фенечек, технологий и гаджетов. В частности, на протяжении нескольких предыдущих поколений одним из главных факторов, определяющих положение людей в социуме, было принято считать их автомобиль.

Но к середине первого десятилетия нового века вдруг выяснилось, что у новой молодежи, особенно городской, приоритеты здесь уже очевидно поменялись. И вместо автомашин именно мобильные телефоны стали той доминирующей технологией, с помощью которой предпочитают себя определять современные молодые люди и девушки… (Подробности на данный счет см. в материале «Легкость в теле необычайная»).

2013: Ни авто, ни прав на вождение

О том, насколько верным и точным оказался прогноз 10-летней давности, более чем убедительно свидетельствуют как нынешние цифры продаж автомобильной индустрии, так и результаты многочисленных социологических исследований.

Весной 2013, в частности, практически сразу вслед за сигналом от автопроизводителей Индии, Европейская автомобильная ассоциация (ACEA) сделала заявление о серьезной озабоченности по поводу снижения в уровнях продаж машин и о признаках устойчивости этой тенденции (автомобили на сегодня – это крупнейшая производственная индустрия Европы).

За голыми цифрами стабильно падающего спроса, что важно, скрываются вполне четкие и достаточно ясно понимаемые тенденции. По свидетельству аналитиков, подавляющее большинство продаваемых ныне автомобилей – это замена старой, уже не способной ездить техники. Всего лишь 2% – это реальное добавление новых машин к имеющемуся парку работоспособных автомобилей.

Снижение же уровня покупок объясняют двумя основными факторами. Во-первых, общий процесс старения населения планеты означает, что растет категория людей, которые водят машину меньше. Как просто из-за возраста, так и по причине меньшего количества денег у пенсионеров.

А во-вторых, что еще важнее, совершенно четко обозначилась новая тенденция в подходах к автомобилям со стороны молодых людей. Достаточно подробно об этом говорится в отчете д-ра Тобиаса Кунимхофа (Tobias Kuhnimhof), ведущего эксперта германского Института мобильных исследований BMW, проанализировавшего «новые тенденции в поездках среди взрослой молодежи».

Опираясь на соответствующие обзоры аналитиков в США, Германии, Японии, Франции, Великобритании и Норвегии, исследование Кунимхофа показывает следующее:

– Доля автовладельцев среди взрослой молодежи (в возрасте 20-39 лет) отчетливо уменьшилась в большинстве изучаемых стран.

– Этот факт подтверждает более ранние исследования, где отмечены «сильные признаки значительных перемен в том, что касается подходов взрослой молодежи к своим поездкам в индустриальных странах – с признаками сокращающейся ориентации на автомобили, а также в целом относительно сокращения поездок в повседневной жизни».

– Как следствие этого процесса, уже в нескольких «сильно автомобильных» прежде странах четко отмечается, как все меньше молодых людей обзаводятся водительскими правами (снижение этой доли, впрочем, пока относится лишь к молодым мужчинам, поскольку доля молодых женщин с правами остается стабильной).

Чтобы иметь внятное представление о серьезности и масштабах перемен, имеет смысл, наверное, поподробнее разобрать ситуацию в США. Поскольку на протяжении шести предшествовавших десятилетий – как только закончилась Великая депрессия – американцы совершенно определенно демонстрировали тенденцию водить машины все больше и больше.

И вдруг неожиданно, в середине прошлого десятилетия, количество миль автопробега – как в суммарном исчислении, так и в пересчете на одну водительскую душу – не только остановило свой рост, но и начало, к удивлению экспертов рынка, отчетливо снижаться.

Кто-то не особо внимательный попытался было списать эту малоприятную для индустрии тенденцию на финансовый кризис 2008 года и вызванный им экономический спад. Ибо общеизвестно и очевидно, что в периоды экономической рецессии практически все люди норовят водить поменьше – поскольку работы становится меньше, и связанных с ней поездок меньше, да и вообще, большинство ищет всяческие способы сэкономить деньги.

Однако в подробном исследовании, опубликованном в мае 2013 US Pirg, некоммерческой организацией, изучающей юридические и социологические проблемы, совершенно четко отмечаются данные, согласно которым перемены, наблюдаемые в отношении автомобилей, начали проявляться в обществе на несколько лет раньше, чем рецессия.

Согласно результатам исследования, вождение автомобилей в США достигло своего пика в 2004 году и с тех пор стабильно происходит снижение показателей. В частности, в 2011 году (самый последний год, для которого были доступны аналитические данные), среднестатистический водитель с правами наматывал за рулем 12 492 мили. Этот показатель на 1 220 миль или на 9 процентов меньше, чем пиковое значение семью годами раньше, и соответствует уровню середины 1990-х годов.

Опираясь на собранные данные, аналитики US Pirg уверены, что эти перемены – часть общего структурного сдвига, который главным образом укоренен в изменяющейся демографии. И прежде всего, в растущей доле так называемых «тысячелетников» (millennials) – то есть нынешних тинэйджеров и молодых людей в возрасте до тридцати лет, у кого конец детства совпал с вступлением человечества в новое тысячелетие.

Практически с пеленок выросшее среди видеоигр, персональных компьютеров и интернета, молодое поколение, которое одни именуют Millenials, а другие Generation Y, во многом отличается от поколения своих родителей. И среди всего прочего (как констатирует один из главных авторов отчета US Pirg), «тысячелетники не водят машины»…

Более того, есть серьезные основания полагать, что в будущем более молодые люди все менее и менее вероятно захотят водить машину – и даже получать водительские права, – нежели прошлые поколения. То есть поколения «отцов и дедов», для которых вождение автомобиля было чем-то вроде символа личной свободы и одного из главных прав взрослого человека.

Опубликованное летом 2013 исследование Майкла Сайвека (Michael Sivak), эксперта Института транспортных исследований при Мичиганском университете, продемонстрировало, что молодые люди США с каждым очередным годом получают водительские права во все меньших и меньших количествах.

Согласно статистическим данным, для американских граждан в возрасте 19 лет доля молодежи, получающая автомобильные права, медленно, но неуклонно снижается, начиная с середины 1980-х годов. Если в 1983 году доля молодежи с автоправами составляла 87,5 %, то к 2010 году (последний, на который имелись данные) она понизилась до 69,5%.

Причем особо показательно, что еще в 2008 году этот показатель составлял 75,5%. То есть налицо процесс особо резкого спада в самые последние годы.

Когда же исследователь пытался выяснить причину очевидного снижения автомобильных приоритетов для молодежи, то большинство «бесправных» респондентов (27 процентов) в возрасте от 18 до 39 лет дали такую причину относительно отсутствия у них лицензии на вождение: «Занят другими делами или просто нет интереса к тому, чтобы заводить себе права».

У автора исследования Майкла Сайвека нет никаких сомнений, что имеется совершенно определнная связь между снижением интереса к автомобилям и той огромной ролью, которую играет для молодежи онлайновая сетевая жизнь:

Более высокая пропорция интернет-пользователей в молодежной среде отчетливо коррелирует с более низким уровнем получающих автомобильные права. Это соответствие согласуется и с гипотезой о том, что широкий доступ молодых людей к виртуальным контактам сокращает их потребность в контактах реальных…

Игры в насилие

Вывод аналитика о естественной трансформации реальных контактов в виртуальное общение довольно любопытным образом перекликается с другим социальным феноменом, устойчиво отмечаемым в США и в других странах мира примерно с начала 1990-х годов.

Согласно официальным данным ФБР и министерства юстиции США, в стране уже два десятка лет отмечается стабильное снижение уровня преступности. Динамика этого процесса настолько отчетлива, что, к примеру, к 2010 году у среднестатистических американцев шансы быть убитыми или ограбленными с применением оружия стали уже в три раза меньше, чем они были в начале 1990-х годов.

Особую необычность данному факту придает то обстоятельство, что и власти, и СМИ об этой твердо установленной и очевидно вдохновляющей тенденции в развитии современного общества говорят (а) почему-то нечасто и (б) как бы не очень охотно. Соответственно, для общества в целом остаются неясными как причины замалчивания, так и природа происходящих перемен.

Хотя всевозможных объяснений тому, почему подобные вещи с преступностью происходят, выдвинуто уже в достатке, ни одно из них – вплоть до недавнего времени – не выглядело более убедительным, чем остальные. Иначе говоря, картина перемен так и оставалась по сути неясной.

Существенно новая идея, реально похожая, наконец, на правду и подкрепленная весьма убедительной математикой обсчетов, появилась недавно, весной 2011, и смогла непосредственно увязать устойчивый спад уровня преступности с неуклонным ростом популярности компьютерных видеоигр.

Данная исследовательская статья, подготовленная коллективом авторов из Техаса и Германии, специализирующихся на пограничной области между экономикой и психологией, носит название «Понимание эффектов насильственных видеоигр на преступность с применением насилия» (S. Cunningham, B. Engelstätter, M.R. Ward. «Understanding the Effects of Violent Video Games on Violent Crime»).

Можно сказать, что основное достижение этого исследования – это выделение и демонстрация особо важного по значимости эффекта, получившего название «добровольная недееспособность» (voluntary incapacitation). Именно благодаря ему, как показывают авторы, активная игра молодежи не только в насильственные, но и в ненасильственные игры снижает общий уровень преступности в обществе.

Если формулировать идею попроще, то интересные видеоигры удерживают агрессивных молодых людей от шатания на улицах и, таким образом, побочно предотвращают их активное участие в известного рода деятельности, приводящей к преступлениям. Оценивая последствия этого эффекта в целом, можно констатировать, что насильственные игры ведут к снижению преступлений с применением насилия.

Более подробный рассказ о том, каким образом эта взаимосвязь выводилась аналитически и в цифрах – на основе статистических данных о новых релизах видеоигр и соответствующих колебаний уровня преступности в США – можно найти в материале «Преступления без наказания». Здесь же необходимо лишь подчеркнуть универсальный характер перемен, свойственных отнюдь не только Америке.

О том, что аналогичные тенденции отмечаются и в других странах мира, свидетельствует, к примеру, весьма созвучные публикации английской прессы за 2010 год, где также говорится о фиксируемом полицией устойчивом снижении тяжкой насильственной преступности (вооруженные грабежи и убийства).

Учитывая похожую статистику других стран мира, можно констатировать, что причины происходящего с высокой долей вероятности таятся в неких общемировых переменах социальной жизни человечества. И есть сильные аргументы за то, что данные процессы напрямую связаны со стремительным прогрессом в сфере инфотехнологий.

Причем речь сейчас идет далеко не только об убийствах и грабежах с применением оружия. Согласно уже упомянутой статистике ФБР США, где динамика преступности учитывается по 19 разным категориям, почти все разновидности криминальных деяний – за исключением четырех – испытывают внушительное понижение уровня в течение последних 15-20 лет.

И что также немаловажно, некоторые из этих показателей выглядят даже еще более впечатляюще, нежели падение числа убийств. Например, по данным ФБР, уровень изнасилований в Америке к 2011 году стал уже в 6 раз ниже, чем он был двадцатью годами ранее.

Рассуждая в рамках уже обозначенного русла, отсюда вполне естественно задаться следующим вопросом. А не пора ли устанавливать более отчетливые взаимосвязи между массовым распространением в интернете легкодоступной порнографии и очевидным падением преступности на сексуальной почве?

Понятно, что подобная идея может кому-то очень и очень не понравиться. Но тут уж надо просто определиться, что нас все-таки интересует больше – правда или же устоявшиеся предрассудки?

Военно-шпионский дефицит

Еще один довольно любопытный – и при этом несколько парадоксальный – аспект перемен, происходящих с обществом и молодежью, касается образования и трудоустройства.

Хотя обостренный интерес молодежи к цифровым гаджетам, компьютерам и вообще к инфотехнологиям не вызывает никаких сомнений, определенные структуры государства – напрямую связанные с передовой компьютерной техникой – испытывают ныне весьма и весьма серьезные проблемы с заменой стареющих кадров на новые, молодые и талантливые.

Речь тут, в первую очередь, идет о разведывательных спецслужбах и военно-технических подразделениях в составе вооруженных сил. Мало того, что молодежь идти туда не хочет, так и вообще, в национальной системе школьного образования США совершенно явственно обозначился зияющий провал во всем, что касается развитию у детей интереса к математике и прочим непосредственно связанным с ней дисциплинам.

По этой причине в конце 2009 года руководство DARPA, то есть дальше всех смотрящего в будущее подразделения Пентагона под названием «Агентство перспективных оборонных исследований», официально объявило о запуске общенационального конкурса – на лучшие предложения и инициативы, которые могли бы привлечь подростков к профессиональной карьере в таких областях, как точные науки, технологии, инжиниринг и математика — с особым упором на компьютинг.

Дабы замысел военных стал более понятен, в объявлении о конкурсе разъясняется, что согласно аналитическим данным Компьютерной исследовательской ассоциации США, цифры о поступлениях американской молодежи на обучение специальностям, связанным с компьютерной наукой, всего за три года — в период с 2003 по 2006 — упали серьезнейшим образом, на 43 процента.

Соответственно, DARPA и Пентагон очень сильно обеспокоены, что по этой причине «возможности США к конкуренции на расширяющейся международной арене будут заблокированы без выпускников, способных в грядущие десятилетия понимать и внедрять новейшие технологии… Отыскание нужных людей с особыми талантами становится все более сложным, а для широкого спектра систем министерства обороны <…> это добавляет существенные риски».

О разнообразных аспектах этой проблемы, отчетливо и всерьез вставшей не только перед силовыми структурами США, но также явно обозначившейся и в Великобритании, и в ряде других ведущих стран планеты, можно подробнее прочитать в материале «Даешь молодежь!».

Но тот же самый вопрос, однако, имеет смысл рассматривать и несколько с другой стороны. И поинтересоваться, а есть ли на карте мира такие развитые страны, где нет подобных проблем ни с качеством преподавания в школах, ни с интересом детей к инжинирингу, к компьютерным наукам и к математике в целом?

Конечно же, такие государства по-прежнему есть. Отличный пример дает страна Финляндия, школьники которой последние годы стабильно лидируют во всевозможных международных тестах, проверяющих уровень образования и развития подростков в соответствующих областях знаний.

И что примечательно, на международной арене у этого государства нет абсолютно никаких амбиций ни в военной, ни в шпионской сферах. Пока никто, вроде бы, не продемонстрировал наглядно и убедительно, что между этими вещами есть непосредственная связь. Но суть картины и без того выглядит достаточно интересно.

Эпилог: Точка невозврата?

Возвращаясь к самому началу этой истории – о современной молодежи и о ее отношении к автомобилям, будет правильным, наверное, отметить, что далеко не все эксперты рынка и социума считают необратимыми обозначившиеся в обществе процессы.

Так, например, один из авторитетных «консультантов по транспорту» предлагает придерживаться скептических позиций относительно сколь-нибудь продолжительного сохранения тенденции с уменьшением доли водительских прав в молодежной среде.

Вот подождите, говорит он, когда те, кому сегодня двадцать с чем-то лет, станут немного постарше и начнут заводить себе детей, тогда и все станет по-другому. Они переедут в более подходящие для себя пригороды – в поисках большего пространства для семьи и более лучших школ для детей – и там, естественно, они начнут водить машину…

В поддержку данной позиции выдвинуты и всякие другие аргументы, но пересказывать их тут вряд ли уместно. Потому что процесс больших социальных перемен в обществе идет однозначно, а уж насколько он окажется необратимым – сможет показать только время, а не чьи-то там аргументы за или против.

Но есть, однако, сильнейшее ощущение, что именно вот так в эволюции человечества наступает Новая Эпоха. И наступление ее, естественно, происходит вместе с подрастанием новых поколений.